Экономика, 11:25 16.10.18
Просмотров:830
Лесную отрасль Приморья нужно оздоровить и перестроить на переработку — Валентин Карпенко
Директор департамента лесного хозяйства Приморья Валентин КарпенкоФото: Вадим Шкодин / ИА PrimaMedia
В интервью ИА PrimaMedia директор лесного департамента Приморья рассказал о состоянии и перспективах лесной отрасли региона
Эффективность лесной отрасли Приморья выше, чем в среднем по стране, регион является лидером в ДФО по переработке заготавливаемой древесины. Тем не менее, отрасли есть куда расти и к чему стремиться, считает директор департамента лесного хозяйства Приморского края Валентин Карпенко. В интервью ИА PrimaMedia главный по приморским лесам рассказал, с чем собирается бороться и чего хочет добиться в лесной отрасли.
Валентин Витальевич, какая часть лесов в Приморском крае сегодня находится в хозяйственном обороте? Сколько из них используется под заготовку древесины, сколько под недревесное лесопользование?
В Приморском крае лесная отрасль традиционно была и остается одним из приоритетных направлений развития экономики. Площадь лесов, находящихся в аренде для заготовки древесины составляет 7,7 млн га, это 65% от общей площади лесов в Приморском крае. 4,3 млн га переданы в аренду под иные виды использования лесов, не связанные с заготовкой древесины, в том числе недревесное лесопользование — заготовку ореха и дикоросов. На конец 2017 года количество арендаторов лесного фонда составило 442, из них 412 занимаются лесозаготовительной деятельностью и лесопереработкой. Самые крупные из них — ГК ОАО "Тернейлес", ГК RFP Group, ОАО "Приморские лесопромышленники", ЗАО "Лес Экспорт".
На ваш взгляд, насколько эффективно используются леса в Приморском крае?
Наша эффективность лучше, чем в среднем по стране. И уж точно мы самые эффективные на Дальнем Востоке. Про нас сложили мифы и создали нам нехорошую ауру. За нами всё тянется этот шлейф, что все коррумпировано, что все развалено, все разворовывается и идет прямиком в Китай. СМИ показывают репортажи про вагоны леса, которые якобы везут в Китай. И у людей формируется мнение, что идет разграбление леса.
Оно ошибочно?
В целом, да.
Вот люди видят эти составы с лесом, идущие в сторону границы. Но 50% этого потока – это лес из других регионов страны.
Просто они идут через наш погранпереход, который принимает жд-вагоны — Гродеково. А есть еще один большой перегон в Чугуевке, там, да, весь лес наш, приморский. И там, на мой взгляд, лесопереработка менее эффективна несмотря на то, что это один из самых лесных районов в крае. Действительно, через Чугуевку много круглого леса идет, а переработки меньше, чем в среднем по краю. Но если брать масштабы всего края, то у нас на сегодняшний день 68% заготавливаемой древесины перерабатывается в том или ином виде. Глубокой переработки, конечно, мало, но переделка первого и второго порядка присутствует.
Тем не менее, многие лесозаготовители до сих пор предпочитают гнать кругляк в Китай, чем развивать переработку...
Повторюсь, сегодня мы перерабатываем 68% заготавливаемой древесины. Оставшиеся 32% экспортируются в круглом виде в Китай, Японию и Корею. Если взять это за 100%, то где-то 19% идет в Японию, 3% — в Корею, остальное в Китай. На Дальнем Востоке ближайшие к нам по объемам лесозаготовки – это Амурская область и Хабаровский край, но у них ситуация наоборот: 40% переработки и 60% круглого вида. И то только благодаря тому, что у них в последние годы запустились мощные инвестпроекты в лесном хозяйстве. До этого у них вообще было процентов 15-20 переработки, остальное все шло в круглом виде. Так что в структуре деревообработки мы точно впереди всех на Дальнем Востоке. И будем курс на развитие переработки продвигать дальше.
Какие предприятия в Приморье наиболее активно развивают деревопереработку?
В основном, это предприятия группы компаний ОАО "Тернейлес". Есть еще несколько предприятий, но у них по тем или иным причинам не сложилось, пока не пошло. Сейчас у нас в лидерах ОАО "Тернейлес" и ООО "Лесозаводский ЛПК". Мы с коллегами не так давно были на предприятии в Лесозаводске. Это огромное производство, второе по мощности, объемам, площади после "Тернейлеса". Руководитель нам рассказал, что заключил с японцами соглашение на поставку 10 тысяч кубометров мебельного щита из дуба. Это очень серьезное достижение с хорошей экономикой. Если сейчас кубометр дуба стоит, начиная со 100 долларов (самый тонкий и плохой) и доходит до 300 долларов (а зимой цена была от 200 до 600 долларов за куб), то один кубометр мебельного щита из дуба стоит уже 1,5 тысячи долларов! Понятно, что там что-то уходит в отходы при его переработке, но, тем не менее, гарантированная добавленная стоимость составляет порядка 500 долларов. Это очень серьезная добавленная стоимость. Не будем забывать про рабочие места, зарплаты, налоги. 10 тысяч кубов в год – это серьезный объем. И это довольно серьезный толчок к развитию территории.
Что мешает предприятиям лесного комплекса развиваться?
Есть ряд сложностей, обусловленных географическими и климатическими особенностями края. У нас горный рельеф, разновозрастные насаждения. У нас порядка 45% лесов — защитные, что очень сильно ограничивает лесопользование и развитие лесной промышленности и экономики края в целом. Плюс у нас много пород, заготовка и экспорт которых не допускается. Запретов разных много, все накладывается одно на другое, и получается, что довольно большой пласт выпадает.
Вы считаете, что российское лесное законодательство нуждается в либерализации?
Лесное законодательство нуждается не в либерализации, а в очень четком, взвешенном, твердом подходе на переработку с точки зрения какого-то послабления и уменьшения каких-то запретов. Ну это смешно, когда мы – самая большая по запасам страна и одновременно самая большая по числу запретов на использование. Я как специалист этого не понимаю, хотя меня в институте учили сохранять и приумножать лесные богатства.
Несомненно, нужны реформы, какие-то послабления, но при условии жесточайшего контроля и соблюдения всех норм и требований.
Сейчас позиция государства в том, что легче запретить, чем разрешить и контролировать. Если немного глубже покопаться, то это путь в никуда, это тормозит развитие. Нужно четко прописывать ясные, понятные, короткие правила и требовать неукоснительного соблюдения, независимо от ранга и важности человека или предприятия.
В последнее время много разговоров о лесной бирже, о том, что в Приморье будет эта площадка продвигаться. Это шаг вперед в развитии лесного хозяйства края?
Да, безусловно. Но здесь есть подводные камни. Вот показывают нам Иркутск, где процентов 40 или 60 заготавливаемой древесины готовят иркутские госпредприятия, там еще сохранилась такая система лесхоза. И они в приказном порядке свою же систему загнали на эту биржу. Но, если мы посмотрим на цены, то будем смеяться. У них цена продаваемого кубика была 350 рублей, а сейчас — 700 рублей. Выросла в два раза. И они этим бравируют. Извините, у нас по 700 рублей даже дрова никто не продает. Это смешная цена. В чем минус биржи? Это абсолютно добровольный инструмент. Там нужно показывать реальную рыночную цену на лес, а этого никто не хочет делать. Большая проблема в том, что в нашей стране нет официального источника реальной цены на лес. Ее не знает никто, кроме самих заготовителей. И они даже не всегда знают. Ее знают только китайцы, но они нам правду не скажут.
А кто тогда скажет?
Если мы возьмем арбитражный суд, где есть определенная практика, то суд берет 2-3 официальных источника цены, чтобы выявить истинную стоимость. Есть один источник – таможня. Сейчас мы уговорами некоторых заготовителей на биржу загоняем. У нас есть некоторые арендаторы, которые немного устали от нестабильности. Они готовы работать "в белую", раскрыть свои секреты государству, чтобы изжить других нерадивых конкурентов. Это один из элементов конкуренции.
Что греха таить, у нас все еще есть арендаторы, которые живут старыми понятиями из 90-х – "максимально быстро срубил – максимально быстро продал". И не хотят они даже из-под палки перерабатывать.
У них бригад своих нет, а какие-то подрядчики работают. А есть более организованные арендаторы, которые уже вышли на иной качественный уровень и готовы работать по другим меркам. Им эти аренды достались уже за деньги, они серьезные средства в них вложили. И у них себестоимость получается уже изначально выше. Но они готовы работать за 100% прибыли. А вот та кучка арендаторов, которая работает еще по старым соображениям, у них рентабельность не ниже 300%, и они не хотят ничего делать. Они через какое-то время начинают эти аренды просто продавать, чтобы только не начинать работать больше за ту же маржу. Меньше готовы, а больше нет. Поэтому арендаторы, которые готовы выходить на биржу, чтобы таким образом "съесть" своих давних конкурентов, у нас есть. Биржа – это нужное, правильное начинание. При этом мы планируем ее развивать в Приморском крае. Президент дал поручение в 2014 году. Мы начали работу. Тут нужно много моментов учесть. Было бы очень хорошо, если бы мы законодательно прописали в Лесном кодексе, что, например, не допускается использование лесов при отсутствии торгов через биржу на уровне, например, не ниже 5% всего проданного состава и всех сортов. Но здесь может быть сговор китайских картелей. Они на бирже будут цены занижать, не покупать, а покупать вне биржи за реальные деньги. Здесь тоже палка о двух концах. Если мы посмотрим на Чикагскую товарно-сырьевую биржу, там есть индикативные цены на лес. Там с 90-го года цена на хвойную древесину каждый год растет. У нас же она снижается.
Нет объективных причин, чтобы Китай цену постоянно снижал. А он снижает, потому что у него картельный сговор.
Вся наша экономика, все наши экспортные пути и торговые плавно перешли под Китай. И он как единственный покупатель диктует цену: "Хочу — покупаю, хочу – нет". У него есть определенный запас. Каждый год, начиная с апреля-мая, они у нас роняют цену. И до ноября следующего года цены нет. Потом четыре месяца в году они покупают лес по высоким ценам, еще 2-3 месяца — по средним ценам. А остальные месяцы в году, а это примерно полгода, они покупают за копейки. И это продолжается из года в год. И мы ничего с ними сделать не можем. Наши заготовители то, что в офшоры вывели, не хотят возвращать. И чтобы, как говорится, поддержать штаны, они соглашаются на эти минимальные цены, работают и китайцам продают, чтобы заплатить налоги и платить людям зарплаты.
Как можно бороться с этими картелями?
Нужно чтобы конечные потребители древесины вышли на наш рынок и покупали ее напрямую у заготовителей. Для этого нужно нормально "раскрутить" биржу, продвинуть ее, минимизировать участие посредников. Почему японцы вышли на Лесозаводск, чтобы покупать дубовый мебельный щит? Потому что выяснили, что китайцы, у которых они до этого его брали, наваривались порядка 250 долларов с каждого куба. Это серьезные деньги. У них долгое время по политическим основаниям было не принято с нами сотрудничать. Но экономика диктует свое и ситуация меняется.
Недревесное лесопользование – что с ним в Приморском крае?
"Недревеска" – это наше большое конкурентное преимущество перед всей Россией. Сейчас мы провели пять аукционов, лесные участки в разных районах ушли под заготовку ореха, грибов, ягоды, чаги, лимонника, аралии и других ресурсов леса. И здесь есть подводные камни. Эти аукционы прошли очень дорого. Основной объект, конечно, кедровый орех. Участники аукционов подняли стоимость ежегодной арендной платы за пользование лесным участком примерно до 170-180 рублей за килограмм ореха. Мы посмотрели экономику, и видим, что она не очень бьется. Потому что, если потенциальному арендатору убрать всех людей и заготовить орех своими силами по своим же документам, а потом все это вывезти в Китай – то тогда это будет рентабельно при такой цене. В Китае орех сейчас стоит где-то 500 рублей за килограмм. Но, как показывает практика, собирать одному на участке не получится, в любом случае будут местные жители на участке заготавливать. Если начнут ограничивать, то люди пойдут жаловаться, и нам придется вмешиваться, заставляем убрать это ограничение. Потому что у граждан есть законное право заготавливать для личных нужд.
Поэтому они идут простым путем. Они просто продают документы заготовителям, которые скупают орех. В прошлом году цена документов была в среднем 45 рублей за кг. Мы считаем, что была бы нормальная экономика, если бы догнали цену на аукционе до 40 рублей за кг. Потому что он за 45 рублей продаст, 40 рублей заплатит за аренду, получит прибыль – 5 рублей с килограмма. Плюс у него будет еще какая-то прибыль с других дикоросов. При этом ему еще нужно сделать проект освоения лесного участка, каждый год подавать лесные декларации, охранять участок от пожаров, тушить пожары, делать минеральные полосы, то есть содержать арендованный лесной участок. Все это стоит немалых денег. Даже если за 45 рублей выигрывать и продавать за столько же, то экономика плохо бьется. Для нас более понятная экономика, когда хотя бы 5 рублей остается. Но они подняли до 180 рублей. Может, китайский капитал или кто-то еще в этом замешан, чтобы саботировать аренду участков. Возможно, люди посчитали, что мы разыгрываем разовый платеж, так называемый входной билет. Но это не так. Мы разыгрывали именно сумму ежегодной арендной платы. И по той цене, с которой победили участники, не вяжется никакая экономика. Поэтому мы ожидаем, что люди или не придут заключать договоры, и мы по цепочке спустимся до более адекватной цены. Либо они заключат, потому что урожайный год ожидается, по максимуму постараются выбрать эти ресурсы, а потом откажутся от договора аренды. Для нас это тоже не плохо. Потому что хоть один раз, но приморский бюджет получит повышенную арендную плату. А потом мы этот участок спокойно выставим на аукцион, где он уйдет по адекватной цене реальным пользователям на 49 лет.
Так может и на повторных аукционах повторится эта история с необоснованным завышением цен? Нужно ли с этим бороться?
Мне как руководителю департамента не нужны кратковременные и сомнительные победы. Я хочу работать на перспективу. Хочу, чтобы система лесопользования заработала намного лучше и на долгие годы. Вот по аукционам: я понимаю, что реальная цена ресурса должна быть соразмерной затратам на его заготовку. А если что-то берется по завышенной цене, то либо что-то нечисто, либо очень ненадолго. Хочется, чтобы в отрасль приходили серьезные игроки, понимающие специфику. Вот придут сейчас новые люди, поработают и поймут, какая экономика у этого ресурса.
С учетом того, что у нас много интересантов, которые хотят работать с орехом, участки не будут пустовать однозначно.
И арендная плата, которая идет в бюджет, всегда будет стабильно высокой, так как конкуренция большая. И приморцы, и китайцы, и из других регионов хотят к нам зайти и заготавливать орех. В этом году в аукционах участвовали заготовщики из Алтая, например. Да, цена была сильно завышена, и тот, кто выиграл сейчас, полгода поработает, поймет экономику и уйдет, поняв, что ошибся. И мы спокойно выставим повторно, и, надеюсь, в итоге отдадим людям по адекватной цене, а они будут работать, зарабатывать и пополнять бюджет, давать работу людям в глубинке.
Стабильно ли сегодняшние арендаторы лесов платят за аренду?
Стабильно. Что касается лесозаготовителей, то они уже знают, что арендные платежи – это святое. Они их платят в срок. Поэтому собираемость арендных платежей у нас хорошая. Что касается других, то есть проблемы с геологами. Некоторые платят, некоторые не платят. Приходится идти в арбитраж, и только после этого они платят, чтобы не потерять договор. Я сейчас дал команду расторгнуть пару договоров по основаниям, прописанным в Лесном кодексе — несвоевременное внесение арендной платы два и более срока подряд. Как раз по геологам. Что они получат: у них погорят лицензии, потому что с ними расторгли договор, плюс в реестр недобросовестных они попадают. Конечно, не хочется прибегать к крайним мерам, но я вынужден на это пойти. Потому что это уже несерьезно. Приведу пример: в 2012 году приехал к золотарям, по нарушению составляю протокол на 800 тысяч рублей ущерба. Так вот мне их директор что-то в сердцах сказал про составление протокола. А потом отошел к инспектору и говорит ему: "Ладно, это я для виду. Для нас эти 800 тысяч – на раз драгу промыть". Понимаете, один раз промыть драгу и 800 тысяч рублей! И при этом он годовую арендную плату в 100 тысяч рублей не может заплатить и ждет арбитража. И специально это делает. Пока письмо с претензией, пока арбитраж, а деньги работают на него. Дать их вовремя или позже на три месяца – это разные вещи. Чем больше деньги у тебя, тем тебе это выгоднее. Меня эта ситуация не устраивает. У меня зашиваются специалисты, проваливаются по своей основной работе, потому что им приходится всеми этими досудебными и судебными делами заниматься. Это не дело, когда бизнес так нагло игнорирует обязательные требования закона. Поэтому буду наводить порядок. Здесь важна и работа лесников на местах. Раньше лесников боялись все. Это была самая принципиальная служба в стране, с которой не договоришься. Приходил лесник в ободранной фуфайке с одностволкой на плече, и наказывал людей самого высокого ранга.
Лесников уважали, в лесу с ними никто даже в полемику не вступал. Сейчас это все распустилось. И лесники обмельчали, и заворовались.
Я хочу эту ситуацию немного оздоровить. Конечно, это будет нелегко, так как сейчас время другое, когда все замешано на рубле. Но я попытаюсь это сделать любой ценой.
Как в нашем крае реализуются право граждан на получение древесины на личные нужды?
Действительно, в законе прописано такое право. Для отопления жилого помещения — каждый год, для строительства и ремонта дома и надворных построек – раз в 25 лет. Это все правильно и хорошо. Проблема в том, что из-за некоторых недобросовестных граждан у нас фактически лишились этого права все остальные. С 2008 года эта вакханалия очень сильно развилась. Дело в том, что законодательно не прописало прямой ответственности за нецелевое использование древесины, получаемой для личных нужд. И она, стараниями наших граждан, вся ушла в Китай. С 2008 года у нас почти всю свободную базу лесов для этих целей вырубили недобросовестные граждане в преступном сговоре с недобросовестными подрядчиками. Схема такая. Я пришел и выписал на дрова 20 кубометров в южном районе, 30 — в северном. Либо сразу выписал на дрова, на строительство и ремонт. В совокупности где-то 200 кубометров. Строить я ничего не собираюсь. Подрядчик, который должен для меня эту древесину заготовить мне говорит: "Я даю тебе 50 тысяч рублей за документы". Отдал мне 50 тысяч, я ему отдал свои документы. Он там сам заготовил, бумажки заполнил, и вся древесина с красивыми документами поехала в Китай. Схему знают все так или иначе заинтересованные ведомства, о ней я трубил, начиная с 2008 года на всех площадках, в разговорах с представителями разных ведомств неоднократно. И почему-то все молчат. Либо не хотят работать над законодательством, либо боятся обидеть граждан, чтобы не вызвать недовольство, как сейчас говорят "социальные последствия", либо что-то еще.
Вот благодаря этим мошенническим схемам у нас вырубили почти всю свободную и наиболее доступную ресурсную базу. И сегодня я понимаю, что, когда выписываю 100 таких договоров, по 90-95 из них древесина уедет в Китай. Но я не могу всем заглянуть в голову и увидеть, как они собираются лес использовать.
То есть должна появиться в законодательстве какая-то обязанность отчитываться за полученную древесину?
Отчетность, обязанность и ответственность. Я об этом давно и везде говорю. Вода камень точит. И кое-что все-таки сделали, внесли поправку в Лесной кодекс, что ни под каким предлогом не допускается отчуждение древесины, полученной гражданами для собственных нужд. То есть вот у меня мама за стенкой живет. Если у нее дрова кончились, я не могу взять у себя охапку дров и затопить ей печку – будет нецелевое использование. И это отчуждение не допускается категорически. Но! Сказали "А" – не сказали "Б". Никакой ответственности не прописали! Рослесхоз нам говорит, что есть ответственность за нарушение договора. Ну, может быть, а что мы можем сделать в этом случае, как препятствовать? Отчуждение древесины происходит не в границах лесного фонда, там ее срубить может кто угодно. Заготовил Вася в лесу и повез бабушке Маше. Повезти может любой, у кого есть договор подряда. Из лесного фонда он выехал, и я с ним ничего не могу сделать – полномочий нет. А он поехал не к бабе Маше, а к предпринимателю Пете, который древесину распилил и продал китайцам. Предыдущий Лесной кодекс не разрешал рубить кому угодно – только собственнику документов. Не можешь сам срубить – нечего тебе в лесу делать. Это было правильно. Инспектор пришел на лесосеку, а там бардак с незаконными вырубками. Наказал всех. Арендатор от него никуда не денется, потому что по закону он должен был содержать на балансе технику, людей и сам рубить. Соответственно, в случае выявления нарушений мы с него взыскивали при любом раскладе. Либо арестовывали всю его технику через судебных приставов и потом продавали в пользу государства. Аренду, понятно, забирали.
А когда новый Лесной кодекс приняли, то началась вакханалия, что можно своровать лес и уйти от ответственности. Сейчас арендатор все это спихивает на подрядчика, заключает с ним договор об ответственности материальной, экологической. И тот там рубит непонятной техникой.
Когда приходим мы или прокуратура, оказывается, что арендатор вообще не причем, белый и пушистый, а во всем виноват подрядчик, у которого ни кола — ни двора. Доказать факт нарушения и взыскать ущерб очень тяжело. Полиция и прокуратура от этой проблемы самоустранились, не видят состава, ФСБ это не очень неинтересно в силу их специфики, органам местного самоуправления – тем более. А лес разворовывается под этой оберткой.
И из-за них у нас в крае периодически возникали "дровяные бунты", когда не могли люди выписать дрова...
Дрова сейчас мы выписываем. У нас есть проблема с лесоустройством, мы ее последовательно решаем. Уже закупили лесоизмерительные инструменты, сейчас сертифицируем последнюю партию. Часть уже раздали лесничествам, чтобы проводили лесоустройство. Оно стоит денег, но тоже потихоньку решаем. Но здесь другая проблема назревает. Деревни стоят по 100 лет. Они вокруг себя вырубили уже давно на дрова. Визуально лес есть, но его уже нельзя назначить в рубку, так как по нему достигнуты предельные показатели.
Пригодных участков в шаговой доступности мало осталось. Вокруг деревень все вырублено, нужно ехать дальше.
Но и там лес, как правило, либо в аренде, либо труднодоступное место, куда нет дороги. Если мы начнем строить дороги под граждан, то нам выгоднее им всем угля купить. Мы, конечно, подыскиваем подходящие участки, но с этим есть проблемы. Поэтому нужно максимально задействовать в обеспечении граждан дровами лесопереработчиков. Когда древесину привозят на переработку, распиливают ее, получаются отходы лесопиления. Ими очень хорошо топиться. Бензопилой пошинковал, и нормально. И ведь все ушло в дело. Нужно все это развивать.
ИА PrimaMedia
DeadStiks / 
