Общество, 09:43 3.05.11 Просмотров:1940

Письма в редакцию: "Смех сквозь слезы"

В редакцию пришла женщина с мальчиком, как позже выяснилось: бабушка с внуком, и не слова не говоря, положила перед нами письмо. На немой вопрос, что это, пояснила, это письмо, копии которого есть и в отделе образования, и в дирекции школы №1 (лицей). А к нам она пришла в надежде на то, что поможем в торжестве правды, и чтоб как можно больше людей узнали о том, что творится в учебном заведении, так красиво называемом – «Лицей».

По соображениям безопасности фамилии и имена бабушки и внука изменены (вся остальная информация, фамилии и имена – подлинные), так как после регистрации данного письма в школе, стали поступать, на телефон бабушки, анонимные звонки, номер абонента заблокирован, с угрозами в адрес внука.

Письмо это, больше похожее на крик души, чем на простую жалобу, имеет большой печатный объём, и мы просто не в силах опубликовать его полностью. Поэтому печатаем в сокращённом виде, доводя до читателя самое главное и саму суть. Но в редакции есть полное, юридически заверенное, письмо.

- Я, Мария Ивановна Иванова (данные изменены), бабушка Вани П. (данные изменены), ученика 5-А класса МОУ «Лицей». Ваня проживает со мной, а до этого жил в городе Бикин. А так как у его мамы, моей дочери, кроме него есть ещё двое детей, а муж её, отец Вани, после развода, скрывается от алиментов, решила я, чтоб как-то помочь дочери, с письменного её согласия и юридически оформленной доверенности, взять Ваню к себе на проживание с дальнейшим обучением. Она не лишена родительских прав и не отказывалась от ребёнка (делаю особенный акцент на это, чуть позже поймёте почему), просто ей, впрочем, как и многим из женщин, не повезло с выбором спутника жизни.

С Ваней, у нас, лад и понимание. Я знаю, с кем он дружит, куда ходит, чем занимается. Благодаря его маме, моей дочери, она старается, чтоб Ваня ни в чём не нуждался, есть него компьютер, велосипед и так далее.

Первая беда с Ваней стряслась ещё в детском саду. По не досмотру воспитателя получил он травму груди в районе сердца. Результат этой травмы, искривление позвоночника и деформация грудной клетки. И теперь любой, «хороший» удар в грудь, может привести его к инвалидности.

До четвёртого класса включительно, классным руководителем у Вани была Светлана Григорьевна. И если до второго класса Ваня был посредственным учеником, сказывался переезд и тоска по маме и сёстрам, то с третьего класса, благодаря Светлане Григорьевне, он подтянулся в учёбе и стал если не отличником, то твёрдым хорошистом. И что характерно, класс Светланы Григорьевны, на момент выпуска, считался самым сильным.

Ваня ведёт свой личный дневник. С его разрешения, я периодически читаю его. Вот что он написал: «Скорее бы закончились летние каникулы, чтобы встретиться со Светланой Григорьевной». Я думаю, что такая детская запись и есть самая высшая похвала учителю.

В пятый класс он тоже пошёл с удовольствием. Новые учителя, новые надежды и горизонты… Через две недели мальчик замкнулся, а я стала замечать на его теле синяки. На все мои вопросы он отвечал, то нечаянно зацепился, то нечаянно упал, то нечаянно его толкнули. На все мои попытки сходить в школу и разобраться, он меня останавливал, мотивируя это всё тем, что мальчики всегда бегают, падают и от этого синяки. Я верила, до тех пор, пока не позвонил Ваня мне среди урока и не попросил забрать его из школы, так как у него сильные боли в области живота и ему трудно дойти домой (расстояние от школы до нашего дома не более двухсот метров). Уже дома вызвала скорую и отвезла его к хирургу. Слова хирурга повергли в шок. По его словам, у моего внука увеличена печень как у профессионального боксера, которые боксируют не по правилам. То есть, чтоб отправить соперника в нокаут, отбивают ему либо печень, либо почки. На мои вопросы Ваня упорно не отвечал. И лишь благодаря врачу, сумел-таки его разговорить, я узнала следующее. В их классе есть мальчики, Влад П. и Андрей В. Занимаются они спортом или нет, я не знаю, но то, что отрабатывают на моём внуке постановку ударов, это точно. Причём бьют его в живот со всей силы стоящего, идущего, сидящего, из-под тешка, и без причины.

Сообщила о происшествии классному руководителю, Марине Петровне. Вызвали дедушку Влада П. в школу. На встрече он обещал «поговорить» с Владом и что такого более не повториться. И действительно, какое-то время было затишье.

Я уж было успокоилась, но стали в дневнике моего внука, от учителя русского языка и литературы Лидии Семёновны Дутовой, записи появляться. Из них следовало, что у Вани плохое поведение на её уроках и мне следует на них присутствовать. После разговора с Ваней выяснила, что он действительно смеялся на уроке, но это был смех сквозь слёзы. Смеялся, чтобы не заплакать, чтобы не посчитали его слюнтяем. Оказывается не успокоился П., а прямо на уроках стал обзывать Ваню разными непристойными словами, распространять по классу записки с оскорблениями, плевать в лицо и спину из трубочки.

И если на других уроках учителя одёргивают П., то вот почему Лидия С. не замечает подобные выходки, я не знаю. Предложила Ване объяснить учителю всё чисто по-человечески. Ваня так и поступил, рассказал всю правду. А от себя добавил, что он уже большой мальчик и отвечать за поступки свои может сам, так что бабушку тревожить не стоит, к тому же в данной ситуации не он был инициатором.

И всё бы хорошо, но стала с того момента Лидия С. обвинять, и это в лицо ребёнку, либо меня, как бабушку не умеющую воспитывать внука, либо маму Вани, как плохую женщину, бросившей сына и не желающую заниматься воспитанием ребёнка. И такие психологические атаки происходят ежедневно.

Откуда такие домыслы? В начале письма я объяснила, почему Ваня живёт со мной.

При очередном прессинге Ваня прямо спросил Лидию С.: «Почему Вы пристали к моей бабушке и маме»? На что получил ответ: «Я так хочу».

Интересно, чего она хочет? Разбить детскую психику, чтоб в дальнейшем ребёнок чувствовал себя не полноценным, чувствовал стыд за маму и бабушку?

Последней каплей моего терпения стала запись в дневнике от 16 апреля: «Поведение 2. Реакции никакой. Мария Ивановна, как это следует понимать»?

Хоть и отговаривал меня внук, переживал за моё состояние, я пошла в школу. Хотела лично поговорить с Лидией С. Но в школе её не оказалось. Зашла к завучу, начала свой рассказ, но разволновалась и почувствовала, что добилась Лидия С. своего, вот он второй инсульт наяву. Видя моё состояние, мне предложили не волноваться, а с Лидией С. они поговорят, и впредь она будет относиться к Ване лояльнее.

Что такое лояльность в понятии Лидии С., я поняла на следующий день, когда внук пришёл из школы. Оказывается, урок русского языка начался с того, что учитель, Лидия С., при всём классе объявила Ване, что если его бабушка не будет ходить вместе с ним к ней на уроки, то она вынесет этот вопрос на дисциплинарную комиссию. Но ведь это же не прикрытая психологическая атака на ребёнка, причём губительная.

Пишу это письмо, заведомо зная, что от этого моему внуку будет только хуже. Другие родители либо молчат, либо уже перевели своих детей в другой класс. Хотелось бы знать почему? Ведь в начальных классах наш класс считался самым сильным. Теперь же в журнале пестрят двойки-тройки. И это не только у моего внука. На собраниях сами родители жалуются, почему дети в четвёртом классе учились между отлично и хорошо, теперь же между двойкой и тройкой? Почему девочка, перешедшая в другой класс, и сменившая учителя по русскому языку, из забитой троечницы вновь стала отличницей? Почему мама девочки (имя и фамилия есть в редакции), показывая работу ребёнка учителю, в которой нет ни одной ошибки и ровный красивый почерк, на вопрос: «Почему три»? – слышит в ответ: «Радуйтесь что не два». Результат – ребёнок в истерике и перевод в другой класс. Неужели директора и педагогический коллектив этот факт не насторожил?

Мне тоже было предложено перевести внука в другой класс, но отказался сам Ваня. После этого я прочла в его дневнике: «Я как стойкий оловянный солдатик, готов сгореть в борьбе». Это пишет ребёнок в одиннадцать лет, терпящий побои, унижения от «сильных» одноклассников, и в добавок к этому – психологические атаки со стороны учителя. Кто позволил учителю, которой, к тому же, возраст которой более 70 (семидесяти) лет, проводить такие опыты над детьми?

Мой внук научился смеяться сквозь слёзы. Попробуйте Вы, может тогда, Вы вникните в происходящую трагедию в классе.

Мария Ивановна Иванова